Иной вариант - Страница 110

110

— Волк, внимание, один из джипа рванул в твою сторону! Я его не достаю! — и еще через секунду — Осторожнее, эта падла шустрая очень. Он, похоже, Февраля положил!

Фигассе! Как это — положил? От этого известия я обалдел, но уточнять времени не было, поэтому, бросив свою мокрую позицию возле валунов, со всей возможной скоростью рванул на вершину холма. А когда выскочил (даже ни разу не поскользнувшись), то почти сразу увидел мелькающего между по-зимнему черными стволами, человека в темно-зеленой куртке. Он пер почти точно на меня, только смотрел больше назад, чем вперед, поэтому пока не замечал угрозы. Встав на колено, я сначала взял на прицел быстро приближающуюся фигуру, но вспомнив приказ насчет взятия "языка", сплюнул и, прикинув, в каком месте этот ухарь будет переваливать горку, переместился туда.

А когда до тяжело дышащего беглеца оставалось шагов десять, привстал, дал короткую очередь ему под ноги и завопил:

— Стоять! Бросить оружие!

Нет, конечно, можно было подпустить поближе, героическим прыжком выскочить из-за угла и молодецким ударом ошандарашить супостата. Только загвоздка была в том, что углов здесь не было. Да и деревья, ближе к вершине сходили на нет, превращаясь в жидкие кустики. А самое главное — у него был зажатый в руке пистолет и если я начну из себя изображать Ван Дама, то вполне могу схлопотать пулю. По ногам стрелять? Угу, сейчас! Как его потом тащить до "Уазика", через все эти горы и пригорки? Причем, на собственном горбу. Так что лучше уж отсюда, из-за камушка его шугану. Увидев направленный почти в упор ствол, никуда этот хмырь не денется. Поднимет лапки как миленький.

Но мужик оказался вовсе не из трусливых, так как не впал в ступор от неожиданности, а матюгнувшись по-английски, резво кувыркнулся вправо, при этом успев стрельнуть в меня из пистолета. Действительно — падла! Ну если ты так, тогда — получай!

Выдернув из разгрузки РГД я запулил ее чуть в сторону от предполагаемого местонахождения противника. Так, чтобы напугать, но не зацепить. А потом, привстав после взрыва и найдя глазами ярко выделяющуюся на фоне посыпанной снегом упавшей листвы зеленую куртку, кинул еще одну гранату. На этот раз прицельно и довольно точно, но не выдергивая кольца. И сам рванулся следом за ней.

Как и предполагалось, англоговорящая сволочь нервы имела не из титана и услыхав как возле него что-то шлепнулось что-то явно взрывоопасное, просто оттолкнувшись всем телом от земли, скакнул в сторону и замер, прикрыв голову руками. Вот по этой голове, в три секунды преодолев разделяющее нас расстояние, я и пробил, как по футбольному мячу. Враг, находясь в предчувствии близкого "бабаха" мое приближение прозевал, поэтому даже не сопротивлялся, лишь всхлипнул от удара и обмяк. А я, сноровисто подобрав выпавшее из его руки оружие, на секунду задумался: чем же лежащего вязать? У меня ни шнура ни даже бечевки не было. Но потом, просто выдернул ремень из брюк ворога и решил задачу.

Заодно, быстренько его обыскал, найдя телефон, американский паспорт, портмоне (с удостоверением" Central Intelligence Agency" и жетоном), кобуру для пистолета в кармашке которой лежал запасной магазин, початую упаковку "Orbit", коммуникатор, три кредитки, толстенькую пачку баксов, связку ключей и прочую мелочь, обычно таскаемую в карманах. Кстати, что интересно — в паспорте и удостоверении была фотография одного и того же человека, но вот имена стояли разные. По общегражданским документам, этот хмырь был Эдвином Вудхаймером, а вот в цэрэушной ксиве, он же назывался Майклом Пирком. Самое смешное, что две кредитки из трех соответствовали этим именам. А вот на третьей, лежащей в отдельном кармашке, вообще значилась принадлежность к какому-то Алексу Керри. Ну это ничего, разберемся ху из ху…

Пока обхаживал первого в своей жизни настоящего пленного, появилось время ответить на радиопризывы Чижа. Со скрытой гордостью доложил ему, что бежавший взят живьем и услышал в ответ:

— А у нас все плохо. Февраль убит, командир ранен. Оставайся на месте, мы сейчас подойдем.

От этого известия, чуть не выронил просматриваемые документы. Вот гадство, я ведь считал, что в самом худшем случае, ребят просто подранили. Вернее, что они, попав под близкий разрыв гранаты, получили контузию. Хотя — нет. Вдвоем, под одну гранату они бы не попали. Не та подготовка. Да и Ванька, когда предыдущий раз со мной связывался говорил лишь про Богдана. Что же там произошло? Неужели этот козел, который сейчас валяется у меня под ногами, оказался настолько ловок, что сумел поймать врасплох двух зубров, прошедших не одну войну?! Но как?

По рации этот вопрос я разумеется выяснять не стал, а вытягивая шею, принялся высматривать поднимающихся снизу ребят. Ну а попутно, прикинув что нам понадобится для переноски раненого, срубил две длинные жерди и напялил на них извлеченную из рюкзака плащ-палатку, с нашитыми на нее лямками. Только закончил сооружать импровизированные носилки, как увидел Чижа и пришедшего ему на помощь Цыгана, которые тащили на себе остальных членов группы.

Никаких охов, ахов и прочих проявлений чувств разумеется не было. Федька при виде очнувшегося к этому времени "языка" лишь кивнул и начал сгружать раненого командира на носилки. А Иван, аккуратно положив мертвого Февраля на землю, тяжело отдуваясь, сказал:

— Надо валить отсюда побыстрее. Только мы с таким грузом далеко не уйдем…

Ступка, который пристраивал в ногах Ивлева небольшой серебристый чемоданчик, выпрямился и ответил:

— Богдана до балки донесем и там сховаем. Позже за ним вернемся — и уже обращаясь ко мне, кивнув на американца — Этот мудак — ходячий, или ты его подстрелил?

110